Тема Кавказа не покидает российскую внутриполитическую повестку. Безусловно, этот регион всегда был, есть и будет под особым присмотром — уж такая там исторически складывается оперативная обстановка. Неимоверными усилиями к началу десятых годов на российском Кавказе фактически было покончено с сепаратизмом и экстремизмом, выбито бандподполье, ликвидированы или выдавлены за рубеж иностранные наемники, перекрыто финансирование со стороны ряда арабских государств, заинтересованных в кавказском хаосе. Однако кроме российского Кавказа, есть еще и Южный, состоящий из бывших советских республик, которые после развала СССР заявили о своей политической и экономической самостоятельности, провозгласив независимость.
Тем не менее эти государства не выпали из орбиты интересов России и время от времени определенным образом с ней «взаимодействовали». В 2008 году Грузия были принуждена к миру, в 2020 году российские миротворцы остановили войну в Нагорном Карабахе.
Понятно, что подобное внимание к региону не остается незамеченным со стороны вездесущих США, стремящихся навязывать свою волю во всех без исключения регионах мира. Одним из органов, оказывающих внимание Кавказу, является Североатлантический альянс, в котором роль главного «смотрящего» за регионом отведена Турции.
Откол Анкары
И вот здесь внимательный обыватель заметит некоторую неувязку. Она не укладывается в публично декларируемые цели, раскрывающие откол Турции от общего взгляда НАТО на кавказский регион. Внимательно изучая деятельность Анкары, можно сделать осторожный вывод о том, что желание США и НАТО действовать на Кавказе руками Турции разбивается о самостоятельность Реджепа Тайипа Эрдогана. Последний проводит там собственную политику, отвечающую исключительно его интересам — а они зачастую идут вразрез с целями и задачами Альянса и Вашингтона. При этом риторика Штатов не позволяет делать однозначные выводы о том, что в Белом доме понимают ситуацию и пытаются вернуть Турцию «в стойло».
Разумеется, если речь идет о военно-техническом сотрудничестве, то приобретение Анкарой российских систем противовоздушной обороны С-400 и последовавший за этим отказ США от межгосударственной кооперации по изготовлению истребителей пятого поколения F-35 имели место быть, но не стали «точкой роста» взаимной неприязни и дистанцирования по другим вопросам. США даже после неудавшейся попытки свержения Эрдогана 2016 года сохраняют с турками союзнические отношения. Они обусловлены как минимум обоюдным членством в НАТО, как максимум — снисходительными отзывами об агрессивных действиях Анкары, которые поддерживают ее лояльность к Белому Дому. Тем не менее недавнее желание президента США Джо Байдена лично встретиться с Реджепом Тайипом Эрдоганом, чтобы «прояснить ситуацию» и «сверить часы», говорит о некотором сомнении главы Белого дома, которое ему необходимо развеять.
А что видит сторонний наблюдатель? А вот сторонний наблюдатель видит ярко выраженную политику пантюркизма, проводимую Эрдоганом на кавказском постсоветском пространстве, целью которой является политическая консолидация тюркских народов. Например, культурная, религиозная и языковая общность Турции с Азербайджаном не вызывает сомнений, что и дает почву для дальнейших размышлений. А вот что дальше?
Турция на развилке
А дальше у нас наступает интересный момент, связанный с покушением на Эрдогана в 2016 году, которое, как это неоднократно заявлялось в иностранной прессе, было организовано американскими спецслужбами. СМИ утверждают, что российская радиоразведка вскрыла приготовления к покушению и по соответствующим каналам связи буквально в последний момент Эрдоган был предупрежден. Это спасло ему жизнь и занимаемое положение. Часть наблюдателей склонны полагать, что после 2016 года взаимоотношения лидеров Турции и России сильно изменились, хотя публично это не было высказано.
Безусловно, амбициозный турецкий лидер, уязвленный попыткой покушения, уже никогда не сможет поверить своим заокеанским коллегам, уже «никогда не будет прежним». Все, что он делает сейчас, он делает для себя и своего народа, а не для Вашингтона.
Однако в представлении тюркских народов он выступает в роли созидателя и объединителя, где уместны любые громкие названия — от «Великого Турана» до «Османской Империи», что, на самом деле, неважно, ибо главная цель одна — объединение, причем независимо от того, под какой вывеской оно будет происходить. Слоган — всего лишь маркетинг. А в маркетинге Турция хорошо поднаторела… Достаточно вспомнить, как малопригодный для современного боя беспилотный аппарат «Байрактар» был распиарен в ходе 44-дневной войны: теперь многие страны желают его приобрести, забыв о весьма неудачном дебюте этих машин и слабых сторонах «Байрактара», не позволяющих ему действовать против хорошо оснащенных армий.
Передел мира
Видя самостоятельные шаги Эрдогана, наблюдатели делают осторожные выводы о включении Турции в новый раздел мира, который уже наметился на фоне ослабления США практически на всех направлениях. На фоне стремительно растущей экономики Китая, на фоне недавнего признания Джо Байденом России как равнозначного актора мировой политики, на фоне растущего недовольства Европы относительно действий своего заокеанского союзника.
Обыватели теперь задаются вопросом, какую политику будет проводить Турция в отношении Китая и Ирана, что Анкара будет делать в Афганистане? Какие транспортные пути и коридоры станут камнями преткновения в дальнейшем в отношениях с США? Чем еще Турция, состоящая в НАТО, сможет «удивить» нынешнее руководство Запада?
Вопросов, как всегда, больше, чем ответов, а правильные ответы сможет дать только время.
Свежие комментарии