«Свои легко могли убить»: пленный солдат ВСУ рассказал правду о ситуации на «Азовмаше» в Мариуполе

Дмитрий Астрахань / Народные Новости Сложивший оружие военнослужащий ВСУ сержант Виктор Гуров, находящийся

на должности командира отделения управления РЭБ, рассказал в интервью «Народным

Новостям» об условиях проживания в подвалах на территории «Азовстали», а также

признался, что украинские офицеры часто бросали простых солдат, нисколько не

беспокоясь об их судьбах. Специальному корреспонденту НН удалось пообщаться с украинским

военнослужащим, который сложил оружие в Мариуполе.

Мужчина рассказал, почему

пошел в ряды ВСУ, как офицеры на самом деле относятся к своим подчиненным и

почему украинские военные открывали огонь по своим. — Откуда вы родом? — Родом я из

Николаевской области, из города Новый Буг.  — Какой боевой путь прошли? Давно служите? Где

были? — Первый контракт

я подписал в 2017 году, служил в тыловой части в РВБ

(ремонтно-восстановительный батальон). Я ремонтировал машины. Уволился я

полгода назад, в июле, когда контракт закончился. Побыл два месяца дома, потом

меня вызвали в резерв. Там меня уговорили подписать еще на год контракт, так

как бригада не укомплектована. Взяли на должность водителя в подразделение РЭБ. — До 2017 года

служили где-то? — Нет. Я пошел служить, потому что работать было негде.

Нужен был трудовой стаж для пенсии. Мне уже за 50 лет, а на пенсию надо

зарабатывать. После 50 никуда не берут, а тут предложили в военкомате, я пошел. — В вашей бригаде

часто можно увидеть людей с разными нашивками националистического толка,

иностранных инструкторов. Вы видели это? — У нас все ходят по-разному. Иногда видел, молодежь вся в

наколках. — Вас не смущало

служить в одной бригаде с такими людьми? — Смущало – не смущало, а служить был вынужден.

Где я стаж

заработаю? — Общались между

собой по поводу убеждений и политики? — Общались, как и везде, на все темы. Им что-то говорить и

доказывать бесполезно. Я не скандальный человек, ничего не доказывал никому.  Sergii Kharchenko/ZUMAPRESS.com/ Global look press — Сколько таких как

вы, а сколько таких, как они? — Таких как я, как у нас говорят, заробитчан, 70%. А 30% — это

идейные, те, кто на своей волне. Офицеры 50 на 50. Это другой состав людей. Они

думают только о себе, о простом, смертном сержанте они не думают. Для них на

первом месте материальное, а люди на втором месте. Такое отношение мне не

нравится. — Как ваша семья

отнеслась к этому решению? — Жена была против. Но я ей сказал: а что нам на старости

делать? Пенсия же нужна. Жена за меня боялась, она против этого.

Но я был на второй линии, без оружия. — Как вы попали сюда?

Что предшествовало этому? — Когда мы стояли под Мариуполем на посту нам дали команду

отходить. В Мариуполе нас кидали с места на место, пока не загнали на завод.

После этого нас загнали в подвал, где мы сидели все 40 дней. globallookpress.com / Victor / XinHua  — Какие там условия? — Адские. Это подвал или погреб. Там +7 и дышишь паром, спишь

на бетоне, лежа на досках. Питание поначалу вроде было, потом воду начали

экономить. Когда нас выводили, я готовил еду. У меня осталось воды на два дня. — Почему раньше не

сдались? — Как можно сдаться, если ты сидишь в погребе, а вокруг

дозоры? Если выйдешь, свои завалят. А дальше все заминировано — подорвешься на

растяжках. Это была явная смерть. Завалят те, кто стоит на посту завода. Никто

разбираться не будет, кто идет. Люди разные, могут и застрелить. Были и те, к

кому страшно повернуться спиной. В любом обществе есть такие люди. — В районе порта было

убито четыре морпеха выстрелами в затылок. У одного из них в руке была

листовка, которую сбрасывают со снарядов — пропуск в плен. Вам что-то известно

об этом? — Мы боялись подобного. Если не захочет солдат стрелять — офицер

прикажет. Курок спустить — секундное дело. Офицер может отдать приказ. Sergii Kharchenko/ZUMAPRESS.com/ globallookpress — Почему офицеры не

сообщили, что сопротивление бесполезно для спасения личного состава? — Я думаю, что они на чужой крови зарабатывали себе звезды и

медали. Они надеялись, что их эвакуируют. Матросы были наверху, а офицеры внизу. Мы попали сразу на завод, не видел. Нас загнали в подвал,

жизнь дороже. По городу мы не передвигались. У нас рота не боевая, в боевых

действиях наша рота участия не принимала. — Для тех, кто живет

в Коминтерново это был ад в течение восьми лет? — Я вообще не понимаю, почему так. Ну захотели отдельно жить

— жили бы в автономии. У каждого свой выбор. Я думал, что все договорятся. Я

старой закалки. — По профессии до

армии вы кем были? — По профессии я

агроном, но так как колхозы закрыли, то я работал автослесарем. Mil.ru / CC BY 4.0 / wikipedia.org — Когда Николаев

будет освобожден российскими войсками, какова будет ваша дальнейшая просьба:

чтобы вас обменяли на Украину или оставили по месту жительства? — Буду жить.

Останусь по месту жительства в Николаевской области. Для меня неважно. Это моя

родина. Я спокойно жил в СССР. Мне язык не принципиален. — Говорят, что

украинцы будут партизанить, не смиряться. Что думаете? — Все зависит от

властей. Если нормально к людям относятся, то чего партизанить? Напомним, утром четверга, 24 февраля, Россия по приказу

президента Владимира Путина приступила к реализации специальной операции в

связи со сложившимися обстоятельствами — руководство народных республик

Донбасса попросило у РФ помощи в условиях эскалации конфликта со стороны ВСУ. Министерство обороны России подчеркнуло, что удары наносятся

только по военным объектам Украины, мирному населению ничего не угрожает.

Сообщается, что в ходе спецоперации все средства ПВО украинской армии

подавлены, инфраструктура авиационных баз ВСУ полностью выведена из строя.